«Всё не то, всё не так…» Стоит зазвучать первым аккордам этой песни – и кто-то устремляет задумчивый взгляд за линию горизонта, а кто-то в раздражении закатывает глаза: только не это, «Я календарь переверну» десятый раз за день… Песня 1993 года, казалось, должна была остаться только в доброй памяти любителей ретро-музыки, но в начале 2010-х вдруг стала всенародным мемом – и остается им до сих пор. Но не все туляки знают, что исполнитель «Третьего сентября» Михаил Шуфутинский – не чужой для нас человек. «Я Тулу хорошо знаю, это мой очень родной и любимый город», – сказал он однажды в интервью.

В советские годы и сольные артисты, и вокально-инструментальные ансамбли были прикреплены к музыкальным учреждениям, которые занимались их популяризацией и организацией концертов. Одно из таких учреждений – Тульская областная филармония. Здесь были созданы джазовый оркестр Анатолия Кролла и танцевальный ансамбль «Ритмы планеты», артистом филармонии был Вилли Токарев. Хватало и ВИА – какие-то возникли в Туле, другие перебирались из других городов: тульскими ансамблями в разные годы были «Электрон», «Красные маки» (Аркадий Хоралов, Юрий Чернавский), «Карнавал» (Владимир Кузьмин и Александр Барыкин), «Салют» (Валентина Легкоступова), «Калейдоскоп» (Леонид Борткевич). И, конечно же, «Лейся, песня». Этот коллектив возник в 1974-м в Кемерово и уже год спустя выпустил первый всесоюзный шлягер – песню «Прощай!». К 1978 году в репертуаре «Лейся, песня» были «Кто тебе сказал», исполненная вместе с Анной Герман «Белая черёмуха», а также «Родная земля» и «День Победы». На тот момент уже два года должность художественного руководителя ансамбля занимал Михаил Шуфутинский. Именно он собрал состав ВИА, который принято считать золотым: Юрий Захаров, Владислав Андрианов, Владимир Калмыков, Владимир Ефименко, Анатолий Мешаев, Максим Капитановский… А в 1978-м Шуфутинский перевел коллектив из Кемеровской в Тульскую филармонию.

«Лейся, песня» представляла самоварную столицу в течение четырех лет, выпустив за это время около полусотни песен. Многие из них стали не просто известными, но как минимум надолго, если не навсегда, въелись в наш культурный код. Кто из советских парней не грустил под «Где же ты была» и не грозил своим бывшим в сердцах: «Вот увидишь, вот увидишь, я влюблюсь тебе назло». Именно с Шуфутинским связаны лучшие годы ансамбля – с худруком с удовольствием сотрудничали Вячеслав Добрынин, Леонид Дербенев, Игорь Шаферан.

– Мы собирали стадионы, дворцы спорта, пластинки расходились миллионными тиражами, но оказались не в фаворе у властей, нас ни разу не показали по телевизору, – сетовал в одном из интервью Шуфутинский. – Не выпускали за границу, даже в Болгарию. Потому что руководитель – то есть я – носил бороду. А с бородой на портретах и в документальной хронике на советском телеэкране могли появляться только три человека: Ленин, Маркс и Энгельс. Остальным – нельзя. Якобы не соответствуют образу строителя коммунизма.

 

Трудно сказать, сколько в этих словах истины, а сколько домыслов, вот только в 1980-м Шуфутинский покинул ансамбль, а год спустя эмигрировал в США. А ансамбль «Лейся, песня» ждали большие перемены: новый худрук Виталий Кретов после записи самого главного шлягера «Обручальное кольцо» решил поменять стилистику и приблизиться к рок-музыке. Среди новичков ВИА оказались Валерий Кипелов и Николай Расторгуев, но прежней популярности уже не было: сказалась и перемена репертуара, и прекращение сотрудничества с Добрыниным, и уход ряда музыкантов. В 1982 году ансамбль «Лейся, песня» вернулся из Тулы в Кемерово, а в 1985-м был расформирован решением республиканского Министерства культуры – за не сданную худсовету программу.

Шуфутинский провел в Штатах десять лет. Нельзя сказать, что у него ничего не вышло за океаном, но одно дело – делать хиты, которые слушал весь Советский Союз, и совсем другое – играть в ресторанных ансамблях. В начале 1990-х он вернулся на Родину, и его вальяжный баритон полюбили многие слушатели – тем более что в шансонно-куртуазной стилистике ему стало тесно, и Шуфутинский включил в репертуар лирические композиции: «Две свечи» Добрынина, «Соседку» («Не наточены ножи») Олега Митяева и, конечно, «Третье сентября» Игоря Николаева.

Почему же эту полузабытую песню вдруг вспомнили столько лет спустя? Да, для того чтобы стать мемом, порой не нужно ни пронзительного смысла, ни цепляющей формы – просто так складывается. Но, наверное, «Третье сентября» полюбили в 21-м веке ещё и потому, что каждый год летит желтый лист по бульварам, горят костры рябин и вспоминается, как ещё второго сентября всё было всерьёз – а теперь всё не так и всё не то… Это близко и понятно каждому. Хотя, кто спорит, лучше всего грустить только в Шуфутинов день.

Андрей ЖИЗЛОВ, "Тульские Известия"